Zigeunerin
Не испечь к обеду хлеба,
Если нет огня.
Журавлёнка манит небо,
Волюшка меня.
Не дари мне дом с балконом,
Замуж не зови.
Необузданные кони
У меня в крови.
Лучше посох и чужбина,
Чем в твоём раю.
Ты прости меня, нелюбимый,
Непокорную.
Отпусти по доброй воле,
Убери наган.
Ждёт меня в широком поле
Молодой цыган.
Для него я песни пела,
Ласки берегла,
Мать с отцом не пожалела,
Из дому ушла.
Он печаль мою излечит,
Он не хмурит бровь.
Обвенчают нас под вечер
Воля и любовь.
Ты говорил, что звёзды мне с неба достанешь
И для меня цветами украсишь луну,
И утверждал, что сразу счастливою стану,
Если у тебя на плече я усну.
А я тебе не верю, не верю, не верю.
Ты о любви красиво так говоришь.
Но как же обещанья твои я проверю?
Когда же ты делами их подтвердишь?
Зачем мне эти звёзды и свет их холодный.
Запрещено, наверное, трогать луну,
Но, может быть, я стану счастливой сегодня,
Если у тебя на плече я усну.
Хоть я тебе не верю, не верю, не верю.
Ты о любви пространно так говоришь.
Но как же обещанья твои я проверю,
Когда я размышляю, а ты уже спишь!
Ты ждёшь её, меня жалеешь,
Ты иногда мне руки греешь,
Когда захочешь, поцелуешь,
Как, впрочем, всякую другую,
Заставишь плакать ли, смеяться,
Не в силах я сопротивляться,
Не в силах вынести такого,
Не в силах полюбить другого,
И жить так больше не могу,
И от себя к тебе бегу, к тебе бегу.
Согласна и на роль синицы,
Хоть и устала в клетке биться.
И это длится бесконечно,
А ты живёшь себе беспечно,
Бросаешь ласки и слова,
И я поверить готова, тебе послушна,
Что ты теперь её жалеешь
И полюбить меня сумеешь,
Но знаю в глубине души,
Так просят нищие гроши у равнодушных.
Заклинаю, стань меня сильней,
Стань практичным или безрассудным,
Докажи, что ты не муравей,
Разорви кольцо привычных будней.
Заклинаю, полюби покой,
Деньги или женщину другую,
Прилепись к чему-нибудь душой.
Я переживу, переревную.
Руки в небеса! Освободи
От грехов ещё не совершённых,
Обмани, вкруг пальца обведи,
Стань чужим, бездушным, непрошённым.
Заклинаю прошлым, согреши,
Разлюби и отрекись от дома,
Святотатство, подлость соверши,
Чтобы я могла уйти к другому.
Пашка родился в многодетной семье паука-сетканта, что само по себе ничуть не удивительно. Почти все пауки плетут сети, заманивая в них неуклюжего шмеля, наивную бабочку или бестолкового комара, возвращающегося по утру со своей кровавой охоты и потерявшего бдительность на сытый желудок. Пашкина семья плела сети на свой особый манер, так замысловато и ловко, что в них попадались даже пауки-собратья, любопытные или праздношатающиеся одиночки, рискнувшие подойти поближе к этому сложному переплетению нитей, почти уже произведению искусства. Этих простофиль, конечно же, не убивали, а совсем наоборот, привечали, показывали древнюю и простую технику плетения сложнейших лабиринтов и, убедив в преимуществах своего метода, приглашали остаться или зайти снова, и со временем приобретали ещё одного ткача, гордого тем, что и его посвятили и приобщили. И посвящённые, и все члены семьи работали с воодушевлением, и к началу каждого лета в небольшом заброшенном садике появлялась роскошная сеть, целый город из паучьих лабиринтов-гамаков, висящих под деревьями, обвивающих кустарник, как бы вписывающихся в интерьер металлической изгороди или же умело спрятанных в зеркалах заброшенного на задворках старенького автомобиля. Тысячи нитей соприкасались, пересекались, сливались в сотни паучьих гнёзд, провисали друг над другом, расстилались цирковыми батутами над всем садом, который можно было вдоль и поперёк пересечь канатоходцем, добраться до самых верхушек старых яблонь, а оттуда – на гребень старой крыши-панамы дома и снова вниз, в прохладу под крыльцом.(…)
Полный текст сказки см. нижестоящие ссылки:
(Иллюстрация Лилии Григер)
От автора:
Сходство характеров и обстоятельств
с реальными прошу считать случайным
Вместо предисловия
В одну из обычных августовских ночей с низко висящим над южным полушарием небосводом всевозможные астрономы-любители, эзотерики, романтики, искатели контактов с инопланетянами и прочие неуравновешенные личности разглядывали густо усыпанное звёздами небо и увидели огромную окружность, напоминающую линзу, которая то приближалась к земле, увеличиваясь и светлея, то удалялась от неё, уменьшаясь и мутнея. Многим померещились над этим кругом могущественная рука и будто бы изумлённый взгляд творца, разглядывающего Евразию через призму увеличительного стекла.
Будучи в своей романтической фазе и в поисках подаренной мне одноклассником Витькой голубой звезды Ригель из созвездия Ориона, в семнадцатилетнем возрасте мне тоже довелось наблюдать это явление. Поэтому, положив руку на сердце, с достоверностью очевидца могу сказать: бог проснулся летом, в августе 1977 года.
Все последующие рассуждения являются ненаучными предположениями, опровержение и подтверждение которых абсолютно бессмысленно.
(Продолжение см. ссылки)
Содержание романа и ссылки: